Язык донских казаков — в литературной и канцелярской формах мало отличается от языка русского, а народная речь делится на несколько диалектов, из которых одни больше, а другие меньше отличаются от того же русского языка. Каждый из них отражает исторические этапы пребывания Казаков, массовых изгнаний с родной земли, и указывает на ту среду, в которой они проживали, когда были принуждены покинуть колыбель своей народности — Сев. Кавказ и Подолье. Казачий язык несёт на себе отпечаток всех крупных перемен, выпавших на долю Казаков за многие века. Вне казачьей истории, понять причины их многоразличных говоров невозможно. Живя неоднократно на чужой земле, они воспринимали особенности речи окружающих их славян тем легче, что и раньше пользовались одним из славянских языков.
С другой стороны, восприняв формы чужого диалекта, казаки во многих случаях сохранили и особенности языка своих кавказских предков. Насыщенность туринскими корнями характеризует его настолько, что в старое время на Руси казачья речь считалась славянско-татарской. Она не усвоила северно-русского «оканья» и типично-русского «полногласия» (например, вместо «молод» — неполногласное «млад», «дерево» — «древо», «полымя» — пламя» и т. п.).
В речи большинства казаков отсутствует средний род. Для всех говоров Дона типичен переход имен существительных среднего рода в категорию имён женского рода. Имена прилагательные, местоимения, порядковые числительные и глаголы в прошедшем времени, согласуясь с потерявшими средний род существительными, принимают форму женского рода. Примеры: «Лета тёплая», «чада милая», «стада лебединая», «вино сладкая».
В говоре казаков звуки "в" и "у" часто заменяют друг друга, особенно в начале слов, например: усе - все, узять, лоуко - ловко, в мене - у меня.
Также говорят: ходю, просю, крутю, чистю, оны, выпулил глаза, вечир.
Для нашей местности характерно южнорусское наречие. Оно имеет такие основные особенности, как «аканье», фриктивное г, мягкое т в окончаниях 3-го лица глаголов, формы мене, тебе, себе в родительном и винительном падежах, смягчение к после мягких согласных; фонетические: произношение отдельных слов с вставным или пропущенным гласным/согласным: идтить, пашаница, гля; грамматические: с употреблением существительных, стоящих во множественном числе Р. и В.п. с окончанием - ов: детишков, делов, с употреблением существительных в Р.п. вместо И.п. - не терять речей; лексические: наличие украинизмов: гутарют, хата, драбина ;тюркизмов – арба.
Обращаясь к лексическому своеобразию диалектной лексики, используемой в моей работе, можно выделить несколько тематических подгрупп. Например, придуманы свои названия для детенышей животных: Косетенок а, яты, м. Жеребенок. Сосок - жеребенок, сосущий матку, Теляка - теленок, Малюн а, ы, м. Маленький ягненок.Также существуют свои названия для птиц, собак, кошек.Наряду с тематическими подгруппами, в диалектной лексике, существуют названия домашних животных, связанных с мотивационными признаками.Например, на территории Ростовской области по – разному выделяются возрастные периоды жизни животных. Наиболее распространено выделение трех периодов, соответствующих трем первым годам жизни. Первый год: Лошонок а, и, ж. Жеребенок по первому году. Бузувок а, и, м. Годовалый теленок. Поджеребок а, и, м. Лошадь по первому году. Второй год жизни животных представлен более скудно. Летошник а, и, м. Теленок по второму году. Потелка и, и, ж. Телка от одного года до двух лет. На третьем году жизни следующие названия: Бугаек а, и, м. Бычок на третьем году, нехолощенный. Лошак а, и, м. Лошадь по третьему году.
На четвертом году и быков и лошадей повсеместно называют Четвертаками.
Свои названия существуют также для животных, ожидающих потомства: Бережная – жеребая. Плодовая кобыла – кобыла – производительница.
Сравнив лексику донских говоров со словарем Даля, я увидела, что большая часть названий домашних животных донских говоров в словаре Даля отсутствует, многие слова совпадают по значению полностью, некоторые имеют существенные или несущественные обличия. Например, Коровяка – это слово у Даля обозначает гриб – поганку в Костромской области, коровий помет в Курской области, но не сдохшую корову как в донских говорах.
Анализируя словообразовательный состав слов, я пришла к выводу, что распространенный способ образования новых слов – суффиксальный. Одним из самых продуктивных суффиксов является суффикс –ок: бычок, болгунок, бирючок. Малопродуктивным является суффикс –иц: телица, лошица. Непродуктивным является суффикс –ик: бузик, козелик, а также суффиксы –ак (лошак); -ух (зимнух).
При соотношении диалектных слов, обозначающих названия домашних животных с лексикой литературного языка, в лексике донских говоров, можно выделить следующие группы диалектных слов: собственно лексические диалектизмы, лексико-словообразовательные диалектизмы, семантические диалектизмы.
Фонематические диалектизмы в названиях домашних животных отсутствуют. Как и литературному языку, донскому говору свойственно явление полисемии. Многие диалектные слова обладают большой семантической емкостью, и развивают производные, прямые, переносные значения. Например, Бобырь:
1.Бычок. 2.Донской ерш. 3.Пескарь; Бугай: 1.Бык – производитель. 2.Распутник.
В лексико – семантической системе говоров наблюдается и явление омонимии. В названиях животных они встречаются редко. Например: 1.Бирючок – годовалый теленок. 2 .Бирючок – донской ерш. Омонимию определяют семантические отношения внутренне несвязанных, немотивированных значений, выражаемых одной звуковой формой.
Можно говорить и о явлении синонимии в названиях домашних животных. Синонимами в диалектной лексике считаются слова одной части речи, тождественные или близкие по значению, распространенные в одном говоре.
Синонимами можно считать следующие слова: кочеток, кочет, певун; сковородничек, рученец, кузенок. Эти слова отличаются друг от друга оттенками значений, эмоционально – экспрессивной окраской, частотой употребления.
Я считаю, что изучение диалектов необходимо: без него нельзя понять историю развития русского языка.
В донских говорах много метких слов, красочных выражений, которые вводят в свою речь лучшие писатели. Например, М. Шолохов, выросший на Дону, как настоящий художник слова не мог не знать и не использовать в своих произведениях те языковые средства и приемы, которые сами служили «визитной карточкой» Донского казачества, а лучшему произведению писателя - «Тихому Дону» - придают яркость и образность местному колориту.
Интересен тот факт, что некоторые диалектизмы вошли в научную терминологию, например, коневодческую, ветеринарную и другие.
В станицы на среднем течении Дона, переселилась часть новгородцев из Вятки, после разгрома последней великим князем Иваном III в 1489 г. (см. «На далеком севере» Немировича — Данченко). Говор этот выражается в следующем: скольки, стольки, тольки, толички или толичка, родилси, крестилси, плакалси, ради (рады), одначе, игурец (огурец), антуда (оттуда) (Филипов. стан.), текоть, пекоть, няльзи (нельзя), отжарить (побить), надавать треухов (пощечин), батинка, маминка (2-й Донской округ), манка (мать), ишь, исть (есть), чиво, иво и проч.
Далее, в 1 — м Донском округе и по Донцу в большом употреблении слова: ходя, едя, скача, читая, пиша, говоря, купуя, торгуя, летая, вместо слов: ходить, едёт, скачет, читает, пишет, говорит, покупает и проч. Кроме того они говорят: што (что) и штолича, штосинка(что-то), хто и хтосика (кто-то), нихай (пусть), нема (нет), оттулича (оттуда), откулича (откуда), или откеливича, бижи (беги), побёг (побежал) и побег (по Донцу), текёть, пекёть, вместо: течёт, печёт. Отца и мать называют: батя, мама, батюшка, мамушка и, как ласкательно: батинькя, маминькя, дединькя (дедушка); также: Ванькя, Митькя, Грунькя, Петькя, Санькя и проч.
В хуторах Семикаракорской станицы встречается такое выражение «смушшилася мая сердца», т. е. «смутилось мое сердце». Вместо предлога «в» всегда употребляется «у»: — у доме, у столе, у лавке, у дрогах, у комнатеи т. д, хотя, часто в окончаниях этих слов вместо «е» слышится «и», как, например, «у доми» и проч. В станицах 1-го Донского округа в говоре часто встречаются слова малороссийские; ещё больше этих слов встречается в говоре низовых казаков и в станицах, расположенных выше по Донцу, в Гундоровской и в особенности Луганской.
В говоре низовых казаков звуки «в» и «у» часто заменяют друг друга, особенно в начале слов, как, например: — усе — все, узять — взять, лоуко — ловко, в мене — у меня, в нас — у нас. Вместо «ы» всегда употребляется «и», как то: бики, корови, риба, вигодно, виехал, виждал, вискочил, вилeтел, вишал (вышел), викосил, вирезал, ми (мы), ви (вы)и проч. Вместо «ы» часто произносится звук «о»: помол (помыл), накрол, закрол; звук «е» почти всегда заменяется «и», а окончание глагола «-eт», произносится как «-ить», например: бегаить или бегить, читаить, играить, гуляить, скачить, скочуть и т. д. Также говорят: ходю, просю, крутю, чистю, оны (они), бул (был), чугин (чугун), «выпулил глаза», вместо «выпялил глаза», «вечир» вместо «вечер», семички, семочки, гарбуз, вместо арбуз и проч.
Это все фонетические особенности говора казаков, т. е. своеобразное произношение русских слов.
Но, кроме этого, на Дону употребляется очень много таких слов, которых в русском языке и совсем нет. Эти слова татарские или черкесские, или же самобытные древнеказацкие. Об этом будем говорить ниже.
В грамматическом отношении говор казаков также много разнится от русского.
У простых казаков, особенно «верховых», все существительные делятся только на два рода — мужской и женский, среднего рода — нет. Ко всякому существительному среднего рода казаки прилагают местоимение в женском роде, например: «кому какая дела», «кому какая счастья».
Также говорят: куриная яйцо, жаркая сонца (солнце), разбитая окно, теплая пальто, гнилая яблоко или яблока, гнилой какой яблок. Другие произношения: «я вижу мышу», вместо «мышь», «ситца», вместо ситец, «комарь», вместо комар; Петро, дядько.
Вместо «Как фамилия?» всегда спрашивают: «Чей ты?», «Чей он?» или «Как он прозывается?». Подобные вопросы являются следствием того, что в древности у казаков фамилий не было, а были лишь прозвища, т. е. отец носил одно прозвище или кличку, сын другое, внук третье и т. д. Как в древнеславянском языке, так и в малороссийском название детей производилось от имени родителей, например: Иваня — сын Ивана, Трофимя, Абрамя и т. д. ; дети животных: овча, ягня, куря, гуся, голубя, свиня и проч., причём на конце этих слов в славянском языке ставился всегда «малый юс», перешедший в малороссийском народном говоре в слог «-ен»: Иваненко, Трофименко, Абраменко и т. д.
Присутствие малороссийского, вернее, запорожского элемента в низовьях Дона и по Донцу сказывается, кроме говора, еще в фамилиях казаков, чисто малороссийских, как-то: Кацупеев или Кацупей, т. е. Кочубей (Акс. ст.), Гайдамаченков, Сидоренков (Елис. ст.), Запорожцев (Н.-Кундр. ст.), Абраменков (Екат. ст.) Иванченков, Бондаренков, Харченков, Федоренков, Коробченков, Макаренков, Крамаренков, Васильченков, Кравченков, Филенков, Братченков, Перекопенков, Тимощенков, Савченков, Ханженков, Панченков, Лехницкий, Рыковский, Луковский, Крупницкий, Ваисецкий, Балашевич, Венцович, Облакевич и друг.
Прозвища или уличные клички и теперь довольно употребительны среди казаков. Если вы не знаете уличной клички казака, то вам трудно его отыскать в хуторе или станице. Вам нужно отыскать Ивана Петрова, и всякий встречный ответит – «не знаю». Назовите его кличкой, и каждый укажет. Уличные прозвища одного старика были (Констан. стан.): Юзик, Шшарбатик и Хавраль, но никто не знал его настоящей фамилии, а она была по выговору казаков — Гордев. Я знаю прозвища многих станичников: Ганич (сын ли он или муж Гани, то есть сын Агафьи), Каштан, Сипеток, Чудачок, Кочеток, Габуней, Стрепух, Зуйка, Рачёк, Моргун, Косорукий, Чипланос, Белик, Сладунка, Сочила, Меретей, Лобан, Илюшонок, Бешеный, Рябышик, Ботожок, Нявич, Хрипун, Свистун, Лытка, Кондра, Агурей, Ироха и другие. Как пишутся фамилии, по выражению казаков, я не знаю, да и редко кто знает, разве только их однополчане.
В первой половине прошлого столетия, как говорит об этом В. Ф. Соловьев в своей брошюре о говоре казаков, под словом «фамилия» казаки, даже офицеры, разумели «супружницу», то есть жену. По этому поводу он приводит со слов старого, уже умершего, генерала В. А. Кутейникова следующий курьезный случай. Во время посещения Дона военным министром гр. Чернышёвым, к нему назначен был на дежурство заслуженный боевой войсковой старшина, фамилию которого генерал забыл. Министр, увидев его, спросил, как его фамилия. Тот сконфузился и робко ответил: «Мария Ивановна». Тогда министр, пристально взглянув на него, ушёл, ничего ему не сказав, но тотчас же приказал прислать к нему более толкового офицера.
В 1-м и в некоторых местах 2-го Донских округов часто произносят с прозвищем какого-либо казака его имя, но в уменьшительной или ласкательной форме, такое сочетание в понятии казаков в этом случае считается уничижительным, с издёвкой, например: Петруша Шабан, Сема Агуревич, Кузя Кудлай, Филя или Филюшка Красный, Андрюша Лобач и другие.
В общем, говор донских казаков можно разделить на «верховой» и «низовой» говор, если из последнего исключить говор, известный у филологов под именем «черкасскаго», о котором я буду говорить ниже.
В частности же каждая станица или известный район имеет свой особенный говор. Нередко приходится наблюдать, как казаки, попавшие в одну сотню или полк из разных станиц, подтрунивают друг над другом, коверкая слова на манер говора казаков другой станицы, например: «ей дружишша, куда побéг?» или: «ей станишники, идевдêти или идутя?», «лянь, ляньте (гляньте) суды». – «Нехай тибе(или табе) будя грец!» — часто слышится сердитый ответ какого-нибудь бабского или Богоявленского казака на такое замечание богаевскаго или мелеховскаго. В особенности смеются казаки соседних станиц над «луганцами», говорящими, как я уже упоминал выше, с малороссийским, вернее, с древне запорожским акцентом.
«Становись, хлопци, рядами, к кумовой хате передами. . . . Марш, дэ атаман сидыть!» — кричат иностаничники, завидев едущих луганцев. Или рассказывают про них такой анекдот:
«Казаки, на конь!» — командует офицер. Одна часть казаков топчётся на месте.
— Кто вы такие?
— Да, мы, дядечка, луганци.
— Что же вы не садитесь?
— Да, у нас коней нема, одне кобылки.
Сейчас в станицах мало кто «гуторит» подобным образом, но историческая память на бытовом уровне ещё сохраняется, и нынешние казаки без труда способны понять людей старших поколений. И всё же, надо признать: в целом донской диалект как бы нивелируется, уходит в прошлое, что не способствует возрождению казачества и его традиций.
Конечно же, энтузиасты сохранения языка донских (и прочих) казаков пытаются популяризовать исчезающие диалектизмы: вводят их в современные тексты, занимаются возрождением живой казачьей речи, составляют словари конкретных говоров для определённого круга читателей, в том числе для школьников.
Заметьте, учёные Ростовского Госуниверситета издали универсальный толковый словарь донского казачества – с примерами живой речи жителей станиц и хуторов (см. справа). Немало справочников говора вышло в Волгограде (см. ниже).
Однако без заинтересованности «широких казачьих масс» действия энтузиастов имеют слабые перспективы.
17